Эта история случилась 17 декабря 1981 года в Удмуртии. В тот день в одну из школ Сарапула вломились 2 солдата-срочника и захватили в заложники учеников старшего класса. Преступники хотели беспрепятственно выехать на Запад, но благодаря оперативной реакции высших чинов государства, спецназовцы быстро прибыли в Удмуртию и сумели обезвредить террористов без единого выстрела. В тот день переговорщиком с террористами выступил глава городского отдела КГБ Владимир Орехов, именно благодаря ему удалось вывести всех заложников в несколько заходов. В конечном итоге дезертиров задержали. Спустя какое-то время Владимира Орехова, сыгравшего важнейшую роль в жизни захваченных детей, пригласили на проект «Незабытые истории», чтобы он рассказал о тех драматических событиях во всех подробностях.
Неожиданно и непривычно
– Владимир Викторович, если вернуться в то время, а именно 40 лет назад, вы были молодым 35-летним капитаном, руководителем горотдела КГБ в Сарапуле. Наверное, внезапный и тревожный звонок с самого утра 17 декабря со школы №12 все перевернул!?
– Да, причем позвонили мне прямо в кабинет, а в трубке я услышал взволнованный голос мужчины. Он сказал, что 2-е военных держат в заложниках под прицелом оружия целый 10 класс. Эта фраза по сей день «сидит в моей голове».
– Какая у вас была первая мысль после услышанного?
– Безусловно, в то время это было настолько непривычно, да и непонятно, что вообще происходит. Поэтому мне пришлось отправить на разведку одного из сотрудников и попросить его доложить обстановку по телефону. Но как только тот уехал, я сразу же увидел, как со здания милиции, расположенного напротив, стали выбегать люди в касках и бронежилетах с автоматами. И тут я понял, что ситуация действительно серьезная, поэтому я позвонил своему «разведчику» и приказал вернуться за мной, чтобы поехать вместе в школу.
– Лидером этой «шайки» был Ахметжан Колпакбаев, который так яростно ненавидел Советский Союз и хотел уехать на Запад?
– Да, об этом сказала одна из школьниц захваченного класса, которую он одернул за форму и сказал, что не хочет жить в этой стране и собирается в Америку.
Колпакбаев всегда хотел иметь то, что в СССР было в дефиците: магнитофоны, джинсы и так далее. По всей видимости, финансовое обогащение и стало главной мотивацией для него по жизни. Также Орехов добавил, что один из военачальников пару раз видел его неподалеку от американского посольства сразу же после выхода из тюрьмы. Даже после заключения он решил добиться своего.
– Александр Мельников, который был вторым захватчиком, просто попал под его влияние?
– Да, этот человек, несмотря на судимость за кражу еще до армии, был ведомым. У Колпакбаева были проблемы в военной части, поэтому его ни на шаг не подпускали к огнестрельному оружию. А чтобы реализовать задуманное, ему нужен был сообщник. Как раз в тот день Мельников оказался в нужном месте и в нужное время, заступив на караул. Вместе с Колпакбаевым они отобрали еще один автомат у солдата на другом посту. Кстати, во время переговоров также было видно, что сообщник Ахметжана был подавленным, а на суде девчонкам из класса его стало настолько жалко, что решили дать такие показания, которые сократили ему срок.
– Возможно, Мельников пошел на этот поступок под давлением дедовщины, ведь это не первый случай подавление солдат-новичков?
– Да, эту информацию тоже проверяли, причем настолько тщательно, что даже появилась угроза для сотрудника особого отдела за полный просмотр того, что происходило в части, а ведь там действительно были проблемы.
Оказалось, что дедовщины там не было, однако имели место быть частые гулянки, пьянство, самоволки, что уж там говорить, если боеприпасы хранились на открытом воздухе. Поэтому можно смело сказать, что данная ситуация также повлияла на отсутствие дисциплины и нормальной воспитательной работы. Кстати, после того как преступники захватили школу с учениками, более 35 офицеров в той части были уволены, соответственно, порядок в части был наведен.
– Как же 2-е вооруженных солдат с легкостью проникли в школу?
– В учебное заведение они попали под предлогом поиска пропавших мин. Сказали, якобы им нужно пообщаться по поводу этого со школьниками. Они дождались окончания урока, затем учительница пригласила их в класс.
– Что было дальше, когда солдаты оказались в классе?
– Учительница сразу побежала к директору, чтобы доложить ситуацию. Лев Александрович Лапин (сейчас школа названа в его честь) пошел в класс, но он оказался запертым изнутри. Когда директор попросил его открыть, прозвучали 2 выстрела из автомата. Благо, что никто не пострадал. Лапин тут же позвонил в полицию. Захватчики практически сразу отпустили лидера класса и самого крепкого парня – Мишу Перевозчикова. Ему вручили бумажку, на которой написали все требования. Первым делом они хотели получить свободный выезд из страны, а в случае невыполнения этого условия в течение суток, обещали, что расстреляют всех заложников. Также террористы упомянули, что КГБ станет гарантом их безопасности.
Странно, почему у них было доверие исключительно к КГБшникам?
– Что вы увидели, приехав к школе?
– Там было полно пожарных и полицейских, старший из следователей рассказал о ситуации. Затем мне передали записку и сказали, что в здании есть радиоузел. Прочитав требования преступников, мне стало ясно две вещи: первая – они доверяют только КГБ и вторая – требуют свободного выезда из страны. Хочу отметить – свободного. Хотя во время переговоров я им пояснил, что они все равно не смогут беспроблемно выехать, так как сразу же будут задержаны правоохранительными органами той страны, в которую прилетят. Чтобы избежать этого, потребуются соответствующие документы (загранпаспорта, визы на выезд), иными словами, все должно быть по закону. Это некая психологическая находка, которая моментально пришла мне в голову.
Благо, что эти «товарищи» понятия не имели, как проходит процедура выезда за рубеж и что для этого требуется. Поэтому я решил сосредоточиться на этой уловке.
Пройдя в один из классов, я уселся за микрофон и обратился к ним по радио. Учитывая то, что у меня есть опыт общения с людьми из Казахстана после прохождения срочной службы на ядерных полигонах, я знал, как правильно надо обращаться к Ахметжану. Я сказал ему, что мы готовы вступить в переговоры, затем убедился, что он меня слышит, потом я предложил спуститься к нему и подойти к двери. Но Колпакбаев попросил не делать этого, иначе сказал, что всех убьет. Тем не менее, я подошел, затем уточнил, правильно ли в записке все написано и все ли требования мы верно поняли, на что тот сказал: «Все правильно». Таким образом мы пошли с захватчиком на контакт.
– Насколько быстро эта информация попала «на верха»?
– Все сработали оперативно, тем более что в тот день начальник республиканского КГБ Борис Соловьев уже был на пути в Сарапул, так как планировалось проведение годового отчета. До того момента, как он приехал, мне удалось держать ситуацию в школе под контролем, а также в 600 метрах от нее, где безудержно пытались прорваться родители к своим детям. Также я назначил сотрудника, занимавшегося опросом всех, кто что-то видел или слышал о том, что произошло. Вся собранная информация попала на стол к Юрию Андропову. По прибытию Соловьев взял ситуацию под свой контроль. Сначала был развернут пункт питания, в котором кормили людей. Позже в нем накормили не только детей, но и самих захватчиков. Хотя те по началу боялись, что их отравят, но увидев, как дети все уплетают, тоже решили не отказываться. В тот день был организован даже хирургический стол и пункт переливания крови, на всякий случай, но благо, что обошлось без них.
– После вас на связь с захватчиками через радиоузел вышел сам Соловьев, затем вы сумели попасть в класс?
– Да, он убеждал террористов и пытался на них повлиять, хотя это не очень-то и помогало, ведь они уже стали жаловаться на него и просили вовсе выключить радио. Но когда они стали пускать детей в туалет, Соловьеву удалось наладить с ними контакт. Хотя преступники вели себя жестко, отпускали учеников и просили мигом вернуться обратно, иначе станут стрелять в тех, кто остался. Самое главное то, что все дети повели себя ответственно и даже не думали о том, чтобы сбежать. Кстати, среди нас была чья-то инициатива, не возвращать учеников обратно, мол при штурме будет меньше жертв.
– Вы хотите сказать, кто-то уже посчитал примерное количество жертв во время спецоперации?
– Да. Но я настоял на том, чтобы все ребята вернулись в класс, и это как выяснилось позже, было верным решением. Сами же преступники поняли по вернувшимся детям, что нам можно доверять. Убедившись, что все заложники на месте, захватчики вновь закрыли класс изнутри. Тогда я решил рискнуть и предложить Ахметжану поговорить не через дверь, а попросился войти и тот дал согласие.
– Что вы почувствовали в тот момент?
– Я увидел ребят, всех забившихся в один угол, хотя не заметил у них такого сильного испуга, так как обстановка была спокойной. Все окна в классе были закрыты. Большие планшеты для рисунков и чертежей преступники использовали в качестве прикрытия от снайперов.
– Насколько опасения были обоснованными?
– Безусловно, на месте происшествия уже была группа снайперов, которые получили приказ стрелять при первой же возможности, однако эти планшеты стали опасной преградой, ведь непонятно, в кого могли попасть стрелки. К тому же на тот момент велись переговоры, поэтому повода для стрельбы не было, детей никто не трогал, все было более-менее спокойно.
– Какой была встреча с террористами?
В тот момент, когда я вошел в класс, прямо напротив двери сидел Колпакбаев, справа – Мельников. Чтобы втереться в доверие, я сразу распахнул пиджак и показал, что я не вооружен, однако «главарь» чуть ли не воткнул мне в живот автомат, а его подельник – в спину.
– Получается, что на вас направили одновременно два автомата?
– Да, так и есть, и поверьте, ощущения не из самых приятных. Ведь преступники тоже не знали, с каким замыслом я пожаловал к ним, возможно, хочу их таким образом обезвредить. Хотя, теоретически, я мог это сделать, так как имел хорошую физическую подготовку, однако решил не рисковать и уж тем более – не устраивать бойню.
– Вы хотите сказать, что срочники нельзя было назвать современными террористами?
– Нет, так как они были в бушлатах, валенках и вели себя неуклюже.
«Штурм – самый неподходящий вариант»
– Вы предложили захватчикам заполнить все документы, чтобы получить загранпаспорта и, таким образом, сумели выиграть время до приезда спецназа?
– Да, эта идея нам действительно помогла, поэтому дальше все пошло по нашему плану, иными словами – инициатива оказалась в наших руках.
– Какой план был изначально у преступников?
– Они рассчитывали на то, что выведут всех детей, сядут с ними в автобус, затем в самолет, однако эта операция не увенчалась успехом. Я дал им понять, что сразу же как они прилетят в другую страну, моментально будут захвачены и отправятся в тюрьму, так как будут считаться нарушителями границ, причем с детьми и оружием. И тут они задумались, да еще и погода помогла.
– Как именно погода повлияла?
– В тот день был сильный снегопад, и естественно, никакой самолет бы не взлетел в такую вьюгу, тем более с детьми. Затем я предложил им сделать обмен себя на учеников, ссылаясь на то, что лететь с таким количеством детей будет сложно. И что вы думаете, Колпакбаев согласился, но при одном условии, что с нами полетит еще и глава МВД Удмуртии. Но тот уже готовился уходить на пенсию, был стареньким, поэтому начальство решило, что можно обойтись без него.
– Рассматривались ли силовые действия после того, как вы попали в плен к террористам или же такой ход можно было предпринимать только с разрешения руководства?
– Вариант штурма рассматривался, однако в присутствии заложников посчитали, что это будет самым худшим и последним решением.
Командир группы захвата «Альфа» Геннадий Зайцев попросил меня взаимодействовать с ним и обсуждать каждый шаг. На место происшествия прилетело около 14 генералов из столицы. Затем провели расстановку ребят по постам, которые передвигались крайне осторожно и тихо, чтобы не создавать лишнего шума, так как захватчики даже не подозревали об их присутствии в школе. Преступники думали, что все идет по плану.
– Примечательно то, что в течение дня террористы несколько раз отпускали девчонок…
– Да, мы всячески пытались на них воздействовать: сказали, что оформляются паспорта, затем просили и их идти навстречу. В результате те отпускали девчонок, оставив в классе одних мальчишек. В итоге переговоры с террористами велись до темноты. Накануне своего последнего захода на рассвете я сказал начальнику штаба, что пойду к ним и попрошу отпустить всех оставшихся детей, так как у нас, вроде как, договор, что я все равно останусь у них заложником. Соловьев дал добро.
Благополучная развязка
– Ваш последний заход стал завершением всей операции?
– Да, и слава Богу, что все обошлось без стрельбы и жертв. Зайдя в класс, я увидел сидевших в том же месте парней (кучкой в углу). Затем сказал главарю, что паспорта, визы готовы и дети нам больше не нужны. На что тот в ответ лишь кивнул, а я, не теряя времени сказал ребятам, чтобы они встали и выходили все из класса. Не дав захватчикам прийти в себя, я тут же сказал, что схожу за паспортами и вернусь, Колпакбаев дал согласие. Я вышел следом за детьми, и это стало концом для преступников.
– По всей видимости, захватчики настолько устали и были в растерянном состоянии, что даже не стали вам мешать, а молча отпустили.
– Да, но потом один из снайперов, который наблюдал за ними из окна, увидел, как Ахметжан сильно ударил себя от злости, ведь тогда до него наконец-то дошло. Они оба стали кричать: «Капитана Орехова нам сюда!»
– Но уже было поздно…
– Да. Подельник Колпакбаева даже выглянул в коридор, чтобы вернуть меня, но наткнувшись на целый отряд спецназовцев, бросил автомат и закрыл класс изнутри. Соловьев вместе со своей командой стали кричать, чтобы те бросали оружие, так как их будут штурмовать. Буквально за несколько секунд они выбил дверь в класс и обезвредили преступников без проблем.
– Как, по вашему мнению, развивалась бы ситуация, если бы не ваша сообразительность и не ошибка террористов?
– У многих было сомнение, что те отпустят детей, поэтому у нас был запасной план. На случай, если бы мы не обезвредили их в школе, то планировали это сделать в аэропорту. Тогда бы я был заложником и водителем авто, на котором отвез их в аэропорт, а дальше их подстрелили на каком-то этапе. Моей задачей было доехать живым до аэропорта, а дальше уже не знаю, что собирались делать военные.
– Действительно ли для террористов готовили самолет?
– Не могу сказать точно, но все было очень серьезно, ведь даже были готовы бланки срочно сделанных загранпаспортов, ведь не мог же я пойти к ним с какими-то подделками, когда на кону стоит жизнь стольких детей. Паспорта были настоящими, а фото для них взяли из военников, а что было бы в аэропорту, неизвестно, но мы туда собирались ехать.
Главное то, что никто из «московских шишек», прибывших на место происшествия не мешал работе КГБ, и это очень помогло нам провести операцию успешно.
– Вы вели себя как настоящий герой. Неужели не было ни капли страха, ведь были под прицелом, причем с двух сторон? Делали ли когда-нибудь анализ по поводу того, что в тот момент вам угрожало и чем все могло закончится для вас?
– Честно, вообще об этом не думал, так как у меня не было никакого страха, да и что будет со мной, как-то не задумывался над этим. Сам не знаю, почему.
«Подарок от детей – самая лучшая награда»
– Буквально на следующий день после того, как закончился весь этот кошмар, вы получили от детей памятный альбом в подарок. Можете рассказать о нем?
– Для меня это высшая и самая трогательная награда. Ведь они поделились со мной своими эмоциями и написали много слов благодарности. Им пришлось пережить сложную ситуацию и об этом написали только мне. Такую благодарность вряд ли где еще найдешь. Этот альбом я показал только своей маме.
– А теперь о наградах. После завершения операции вам вручили нагрудный знак «Почетный сотрудник органов безопасности», а Соловьеву – орден Красной Звезды, верно? Скорее всего, другим военным чинам тоже что-то дали. Но почему же вас так обошли?
– Скорее всего, причина в самом мне, ведь я всегда был смелым в своих высказываниях на совещаниях и коллегиях, а это, прошу заметить, многим партийным было не по душе.
– Почему же ваш коллега и друг – командир «Альфы» Геннадий Зайцев, с которым вы по сей день общаетесь, не рассказал в Москве кому надо о ваших подвигах? Ведь он действительно оценил вашу работу по достоинству.
– Хочу сразу отметить, что я очень признателен за знак, который мне вручили, ведь это очень высокая награда. На тот момент она считалась крайне редкой, правда, не было там никаких финансовых льгот, хотя для меня это не так важно.
– И что, даже никакой премии не дали?
– Нет, конечно. Однако для меня «почетная» награда значит многое, а именно, что я состоялся в своей профессии. При этом я никогда не завидовал другим и не задумывался, почему ему, а не мне…
– Как сложилась судьба террористов?
– Колпакбаев получил срок 13 лет в тюрьме, а его подельник – 8. Я был свидетелем на военном суде в Свердловске вместе с несколькими ученицами, попавшими в плен.
– Как вели себя преступники?
– Мне очень хорошо запомнился их ухоженный и сытый вид, чего нельзя сказать о тех преступниках, которых я впервые увидел в классе. Кстати, их обвинили не в терроризме, не в измене Родине, а в покушении на измену. Вдобавок к этому «приписали» самовольный уход из части и похищение оружия.
– Странно, ведь они захватили столько заложников, и это чистой воды терроризм. Или в Уголовном Кодексе нет такой статьи?
– Была, но на тот момент это трактовалось как преступление против представителей органов власти или представителей иностранного государства, а у нас захват детей стал первым случаем за всю историю страны.
– Как сложилась ваша карьера в КГБ после этой спецоперации?
– Меня почти сразу перевели в Ижевск в центральный аппарат КГБ Удмуртии, затем в контрразведку в органах внутренних дел. Позже я стал начальником Третьего отдела в Сахалине, куда переехал вместе со всей семьей в 1986 году.
Дальнейшая карьера
– Какой была служба на новом месте?
– Стал главой этой структуры в Сахалине, затем руководителем новой линии по борьбе с организованной преступностью, вдобавок к этому начальником отдела по борьбе с коррупцией, в общем, я организовал целую службу. Мне даже посчастливилось побывать на личном приеме у председателя КГБ в Москве.
– Ничего себе!
– Тогда, в начале 90-х начальником КГБ был Виктор Баранников. Когда я, будучи в Сахалине, предложил провести реорганизацию, мой начальник отказался ехать с этим вопросом в Москву и решил отправить меня. Мне пришлось выполнять приказ.
Согласно протоколу, у меня было всего лишь 2 минуты времени, однако совещание задержалось на 15 минут, так как Баранникова заинтересовало мое предложение.
В общем после этого визита меня назначили начальником Службы и под мое руководство попало еще 3 отдела.
– В 94-м году, когда вам было 48 лет, вы решили полностью отойти от дел. Почему?
– На тот момент у меня уже был 20-летний стаж для ухода на пенсию, к тому же я не видел никаких дальнейших перспектив для себя. Были предложения переехать в другой регион на более высокий пост, но я решил отказаться. Также меня приглашали в центральный аппарат в Москву, но вместо себя я порекомендовал опытного специалиста – своего зама.
– Чем стали заниматься после возвращения?
– Работал в налоговой: сперва занимался оперативной работой, затем стал руководителем налоговой инспекции в регионе. Занимал эту должность на протяжении 10 лет.
– Почему решили уволиться?
– Наверное потому, что сполна выполнил обязательства перед собой, а именно посодействовал в построении 18 зданий для нашей организации, собрал хороший коллектив, обеспечил достойные условия труда, соцпакет, иными словами все то, чего до меня не было. На тот момент мне было уже 60 лет, и я посчитал, что нужно дать дорогу молодым.
– Но вы так и не вышли на пенсию?
– Да, я решил попробовать открыть свой бизнес: создал компанию по налогово-финансовому консультированию. Конечно, этот не та деятельность, где можно заработать хорошие деньги, однако мы сумели помочь многим людям в разных спорах с той же налоговой. Это направление я оставил, когда мне исполнилось 70 лет.
– Чем вы занимаетесь сейчас?
– На данный момент я являюсь замом председателя организации «Генеральное собрание» в Удмуртии, задача которой – укрепление государственности. На практике это работа с подростками и по общественной линии. Я даже написал об этом книгу под названием «Угроза». В ней содержится материал о терроризме, который на сегодняшний день является страшной проблемой. В своем труде я постарался донести мысль, что терроризм не абстрактен, но может коснуться каждого. Эта угроза всегда присутствует и о ней нужно помнить, чтобы в любую минуту быть наготове. Также в этой книге я подробно описал то страшное событие 17 декабря 1981 года, произошедшее в Сарапуле.
– С тех пор прошло много лет, но связь между вами и учениками 10 класса по сей день не утрачена?
– Да, мы завели такую традицию – встречаться каждый год 17 декабря. Планировали увидеться и в этом году. Самое приятное то, что приходят не только бывшие заложники, но и их дети, то есть мы встречаемся семьями. Все происходит в атмосфере воспоминаний и разговоров без шума и спиртного. К нам даже сам Геннадий Зайцев приезжает.
